О солении риса и бегстве из оккупации

[vega_the_snail]

Масленицу провели очень хорошо, ходили в гости на блины. Когда пришли домой пол-одиннадцатого, планируя еще попить чайку и посмотреть какой-нибудь «Соля рис» (не фильм о солении риса, а «Солярис» Тарковского), оказалось, что дома мы не одни.

Вписчица, которая все никак не может заработать на съем жилья и найти подходящую квартиру (три месяца уже), тоже решила скоротать вечерок у нас дома. Какая радость.
«Соля рис» мы все-таки включили, и я постаралась отвлечься от окружающей обстановки и сконцентрироваться полностью на Тарковском. В общем, получилось. И все время в этом фильме открываешь для себя что-то новое.
…К примеру, где Хари говорит: «вы считаете гостей – так вы, кажется, нас называете – чем-то внешним, мешающим…» - как не удивиться гениальному проникновению режиссера в суть вещей! Когда гостя три месяца из дома не выпрешь - ох, каким внешним и мешающим он иногда становится… Даже если порой не приходит ночевать.
Впрочем, я, однако же, думаю, что с некоторыми гостями все же могла бы три месяца жить не напрягаясь – даже и вот так втроем, в однокомнатной квартире, но это не тот случай.
Ладно. «Соля Рис» мы досмотрели. Легли спать. Мне приснился странный сон. Приснилось что-то вроде фашистской оккупации – возможно, в годы Отечественной войны. И типа мы с кем-то совершенно спонтанно решаем бежать из этой оккупации. Я вижу вокруг множество людей, бледных, старательно работающих и буквально дрожащих, от естественного страха за свою жизнь, но у меня во сне почему-то было полное равнодушие к смерти и отсутствие страха (типа: «Для бегства у меня хватит мужества» (С): )). И я во сне понимаю, что это равнодушие – в сущности, мой козырь, потому что позволяет мне быть хладнокровной. И я сбегаю мимо какого-то контрольного пункта в какое-то окно – просто спокойно вылезаю в него, никем не замеченная. Потом меня и моего спутника (кстати, и я, и мой спутник во сне периодически превращались в каких-то других людей, но продолжали бегство) приютил, не выдал охранник неясного учреждения, за что я во сне была очень благодарна (умирать было не страшно, но жить все же скорее хотелось, чем не хотелось). В итоге мы сделали ошибку: вместо того, чтобы отсидеться в тихом месте до конца оккупации (а там до ее финала было, как позже выяснилось, совсем близко), мы стали пробираться в родной город одного из нас (скорее похожий на Копейск). Как оказалось, там нас уже поджидали. Мы запрыгнули в первую попавшуюся машину, причем я случайно оказалась за рулем, дали газу, но было поздно. И тогда мой спутник, тоже безразличный к смерти, сказал, что раз так, то мы, по крайней мере, прямо сейчас, на полной скорости, отправимся в ад или в рай (это тоже ему было безразлично). Я во сне, похоже, вообще была лишена чувства страха как такового, и, в частности, не боялась никакого ада, но рай был предпочтительней, и я предложила лучше отправиться в рай: как ни смешно звучит, но во сне было как дважды два очевидно, что тут все зависит от этого нашего выбора. И мы рванули вперед на максимально возможной скорости. Впереди наши враги уже запустили какое-то оружие массового поражения, это были лучи, все сжигающие на своем пути. Мы на полном ходу выскочили из машины и кинулись в разные стороны, а вокруг, в темноте, куда не доставали лучи, толпился народ. Я хотела укрыться в толпе (ведь все же нужно было попробовать выжить), но какая-то женщина вытолкнула меня под лучи, и я едва успела во сне подумать, что смерть от такого луча – это больно… не больно… я читала… слышала… все произошло молниеносно, и луч накрыл меня, и полетел дальше, и погас. А я стояла где стояла. Мимо пошли люди, и я поняла, что они меня больше не видят. Зато меня видела женщина в старинном светлом плаще и с высокой бальной прической, и она дала мне такой же плащ, как был у нее самой. Что любопытно: несмотря на, казалось бы, мрачноватый сюжет, сон был скорее даже приятным и интересным.